Когда меценат Чалый организовал комплекс 35-я береговая батарея (не могу назвать его музеем, потому как никаких документов на этот счет не имею по причине их отсутствия в природе).
Так вот, когда меценат Чалый организовал комплекс 35-я береговая батарея, он решил там всех хоронить. В смысле бойцов Красной армии, останки которых находили его люди, или просто эти останки находились сами при ведении строительных работ.
Сначала он похоронил 6 бойцов в основании часовни, которая вовсе не часовня, потому как никакой приход не признается, что это его часовня. Чалый просто взял и залил бетоном в основании часовни останки этих 6 бойцов, имена некоторых удалось установить.
По какой-то странной «антихристианской» традиции замуровал в бетон, а в Министерство обороны об этом не сообщил.
Ему понравилось хоронить, и он начал делать это с завидной регулярностью, а на должность хранителя музейных ценностей и выкопанных костей пригласил человека с фамилией Могила.
Со всех рубежей обороны Севастополя поисковые отряды (некоторых мы знаем – семья Неменко, супруга которого публично в социальных сетях мечтала об украинских правах на автомобиль и биометрическом паспорте для удобства выезда к Германию) регулярно начали привозить останки для того, чтобы их потом торжественно замуровать в каких-то нишах. По случаю и с песнями.
Обычно это происходило 3 июля, когда советские войска были вынуждены оставить Севастополь. Останки воинов хоронили под звуки бравурных маршей.
Делали это люди в белых одеждах, а руководитель 35-й батареи г-н Володин открывал по этому случаю «торжественные митинги». В день похорон обычно на могилах устраивался концерт рок-музыкантов, где публика танцевала, улюлюкала и свистела. Было весело, потому что в их «антихристианских традициях» при похоронах делают именно так.
Таким образом, очень долгое время на 35-й батарее существовало, так называемое, «частное кладбище» имени г-на Чалого, где кто-то кого-то хоронил так, как ему нравится. Согласитесь, дикость?
С этой дикостью были не согласны те, для кого и подвиг бойцов Великой Отечественной войны – это не просто так, да и частные захоронения находятся вне правового поля Российской Федерации.
Общественники Севастополя начали писать. И в Министерство Обороны РФ, которое даже за три года нахождения Севастополя в правовом поле РФ так и не узнало о существовании кладбища с воинскими захоронениями на территории 35-й батареи, и в правительство Севастополя, пытаясь узнать: «Это всем можно частное кладбище организовывать или только меценат Чалый так себя развлекает?».
Под давлением общественности, судебных разбирательств, жалоб и обращений г-жа Алтабаева (она тогда еще любила Овсянникова, а он любил ее) пролоббировала создание кладбища на 35-й батарее. По этому вопросу даже было принято соответствующего Постановление Правительства.
Но кладбище создать – это вам не книжку сплагиатить. К кладбищу и землеотводы полагаются, и экспертиза экологическая, да и вообще согласие жителей близлежащих территорий. Понятно, что ничего этого не было сделано, а само постановление было принято для того, чтобы «вот эта вот Голубева» не укоряла за то, что останки воинов хоронят в неположенном для того месте.
Кстати, уже давно определено место для таких подзахоронений – это братское кладбище на Дергачах. Но оно далеко от моря и не подвластно безудержному пиару на солдатских костях, который ежегодно, а иногда и дважды в год, устраивало руководство 35-й батареи.
Таким образом, с легкой руки Алтабаевой, а также за подписью тогда еще неопытного и юного руководителя Овсянникова, 35-я батарея стала кладбищем.
Но, не тут-то было, потому что департамент городского хозяйства Севастополе стал требовать это самое кладбище в свое управление, так как функция захоронения принадлежит государству, а не частным лицам, пусть даже и олигархам с многомиллионным состоянием.
Получение статуса кладбища для руководства 35-й батареи означало выполнение определенных, весьма законных «похоронных» мероприятий: иметь разрешение на захоронение, предоставлять отчетность в департамент городского хозяйства в этот самый отдел ритуалов и захоронений, проводить фотофиксацию захоронений, а то мало ли каких политических оппонентов или противников решат упокоить в патриотическом пылу.
Кладбищенское дело потребовало от руководства 35-й батареи и предоставлять планы благоустройства, а главное, что нужно было сделать – так это разделить земельный участок под Некрополем, выделив его из общего состава земли, провести кадастровые работы по его отдельному межеванию и передать сооружение в государственную собственность.
Назвался музей кладбищем – стань государственным.
Кстати, говорят, что само сооружение Некрополя не имеет законного статуса, то есть возводилось нелегально и самовольно. Никаких разрешительных документов на него ни в период Украины, ни, тем более, нынче не имеется, что доказывает то, что Некрополь на территории 35-й батареи возводился вне правового поля.
Как тут не вспомнить слова г-на Чалого о том, что «он никогда не будет работать на государство». Но вот если строить без разрешений у него получилось, то хоронить – нет.
Незнание законов государства, норм морали и этики со стороны руководства комплекса 35-я береговая батарея и его попечителей, в число которых входят депутаты «чаловской команды», вынудили их настаивать на признании комплекса кладбищем. Теперь, когда получили статус кладбища, не понимают, что с этим похоронным «счастьем» делать.
Кстати, нам стало известно (из источников, близких к правительству Севастополя) о том, что комплекс 35-я батарея до сих пор не имеет официального договора аренды (8 га земли) по причине незнания законов и неспособности составить пару-тройку требуемых бумаг без ошибок.
Так может передать комплекс в собственность города, если сотрудникам и попечителям-депутатам не хватает компетенции управлять им в правовом поле Российской Федерации с соблюдением требований законодательства?
Оксана Малевич
