На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Информер

289 подписчиков

Российский писатель специально для «ИНФОРМЕРа» о перекраивании истории по политическому заказу

 
 

Российский писатель Владимир Ераносян, получивший известность в Крыму ещё в 90-ые годы, благодаря роману "Леди Gun" о криминальной войне за раздел крымских курортов после провозглашения независимости Украины, с 1996 года обосновался в Москве. Однако, каждый год писатель старается посещать Севастополь и другие крымские города, ведь именно здесь прошли его молодые офицерские годы, была написана первая, четырежды переизданная книга, сделавшая из подающего надежды автора признанного мастера криминального жанра и исторического романа.

В этом году Владимир Ераносян выпускает в свет свой новый, седьмой по счету, исторический роман "Царьград", в котором описан период зарождения Киевской Руси. Он повествует о правлении первого Киевского князя Олега и восхождении на престол князя Игоря Рюриковича.

На взгляд автора, это самая неизученная страница Российской истории, в том числе военной, ведь именно в этот период была основана общая варяжско-славянская рать, которая явилась неожиданной и мощной силой, способной успешно противостоять и побеждать сильнейшие в то время армии Византии, Хазарии и Болгарского царства.

"ИНФОРМЕР" попросил Владимира Ераносяна, являющегося также капитаном 1 ранга, кандидатом политических наук и специалистом в области контрпропаганды, подробнее рассказать о выходящей в свет книге "Царьград".

Российский писатель Владимир Ераносян

Информер: Владимир Максимович, с чем связан ваш интерес к русско-византийским войнам и периоду зарождения Киевской Руси? 

В.Е.: Прежде всего, хочу отметить, что сегодня рядом историков, особенно украинских, становление Киевской Руси как независимого централизованного государства преподносится в угоду политическому заказу. Действительно, прозорливый князь Олег, регент при княжиче Игоре, известный как Вещий, захватил Киев, где хозяйничали такие же варяги Аскольд и Дир, и провозгласил Киев столицей нового государства. Но уже сын Игоря, Святослав, разгромивший Хазарский каганат и Болгарское царство, мечтал о перенесении столицы в Преслав. Однако, его замыслу не суждено было воплотиться в жизнь. Он пал от руки печенежского хана Кури у Днепровских порогов.

То есть номинально именно Киев стал до периода междоусобиц главным политическим центром созданной Империи. Но ключевое слово в известной дефиниции "Киевская Русь" определенно – Русь.

Информер: Вы хотите сказать, что Киев стал столицей случайно?

В.Е.: Не совсем, не зря ведь случайность считается псевдонимом Бога. На тот момент Киев был наиболее удобным в геостратегическом смысле, так как находился на пути "из варяг в греки", проложенном по Днепру до выхода в Понтий и Босфор.

Спустя небольшого отрезка времени, после раздела киевского наследства на удельные княжества, возрастает роль совершенно других городов. Киев никогда впоследствии не возродит своей былой роли и могущества. В Великом княжестве Литовском столицей стал город Вильно. Провинциальная роль с ущемлением православного населения сохранилась и во времена польского владычества.

Однако, тот факт, что именно Киев является матерью городов русских отрицать бессмысленно. Здесь зародилась Российская Империя. Так же бессмысленно отрицать влияние скандинавских ярлов-норманнов, основавших Русь.

Информер: Выходит, без пришлых варягов славяне не смогли бы основать государство?

В.Е.: Парадоксально, но и варяги не смогли бы создать государства без славян. Они были нужны друг другу, как воздух.

Призвание варягов остановило кровопролитную вражду соседних славянских племен, поставленных на грань выживания перманентной войной и готовых ради своего спокойствия мириться с умеренной данью. Дань в Полюдье устраивала чудь, кривичей, полян, мерю, вятичей, белых хорватов и часть тиверцев, северян, другие племена намного больше, чем неопределенность под натиском ненасытных соседей-славян, к примеру, древлян, а так же булгар, степных кочевников и грозной Хазарии.

Варяги же, как обособленная военная каста норманнского происхождения, жившая набегами и грабежами, быстро усвоили, что пора превращаться в истинных властителей покорённых народов. Для этого по объективным причинам необходимо было опереться на всеобщую поддержку племенных вождей. Нужно было объединить славян и варягов под знаменем Рюрика.

Так, произошли невиданная по масштабам ассимиляция, зарождение новой боярской знати, формирование подконтрольного князю ополчения из славян и организация погостов для централизованного сбора дани, дабы не провоцировать своеволие поместных варяжских дружин и неконтролируемое притеснение управляемых славян.

Информер: Значит, варяги были меньшим из двух зол для славян, поэтому их призвали?

В.Е.: Как говорится, как призвали, так бы и отозвали. Поэтому дальновидный князь Хельг, известный как Олег, сплотил враждовавшие племена и дал им свое имя – русы.

При этом варяги добровольно признали Перуна как верховное божество, утратили и свой язык. Впоследствии, через ряд поколений, они растворились в общем кровосмесительном этносе. Все стали полукровками, с подозрением относящимися к чистокровным. Самоидентификация правящего клана теперь зиждилась на ощущении себя радетелем интересов новоявленной империи, вышедшей за рамки национального чванства. Это в свое время осознал и проделал Македонский, обидевший своих сородичей, которые утратили роль преторианской гвардии императора всего мира.

Соседние страны идентифицировали теперь армады драккаров, нападавшие на их земли, как войско русов. Уже со времён князя Владимира варяжские наемники из Скандинавии переправлялись в Византию, в созданную под них тагму варяжской гвардии. Князь считал своих сородичей очень амбициозными и ненадёжными, набирая в дружину и даже в качестве своих личных телохранителей-гридней славян.

Киев стал для отрядов из Скандинавии перевалочным пунктом. При этом сам князь не просто недолюбливал своих соплеменников, а даже предупреждал тогдашнего союзника, византийского василевса, в их неблагонадежности.

Роль славянской знати и воевод все время возрастала, и уже спустя век произошла глобальная смена элит. Это случилось в том числе вследствие смешанных браков. Но главным образом, благодаря принятию правящей верхушкой сперва языческого культа славян, а затем христианства греческого образца, внедрению в умы всех племен главного постулата нового государства – мы все русичи, единый народ, у нас общие враги и общие цели, у нас одна мечта и один путь, мы можем выжить под натиском кочевников и соседних империй лишь сообща.

Информер: Неужели история повторяется? Не это ли происходит сейчас? Насколько роман опирается на достоверные источники?

В.Е.: Я разбирался с эпохой, в которой происходит действие моего романа, опираясь на не ангажированные учебники и хрестоматии, ведь летописцы отражали в своих мемуарах все в выгодном свете для своих хозяев. Поэтому нужно было сопоставлять различные трактовки.

Например, зафиксированная Нестором и продублированная Карамзиным победа князя Олега у стен Царьграда, известная прибитем щита на фронтоне главных ворот, для византийцев была лишь неудавшимся набегом. Причем, довольно не критичным для города, иначе бы и Константин Багрянородный и другие василевсы, и патриархи от Фотия до Николая уделили бы ей гораздо большее внимание в своих трактатах, а они очень любили писать. То же самое с греками и болгарами. Каждый восхвалял свою воинскую доблесть в ущерб истине. А ведь мне нужно было докопаться именно до нее. Я старался придать атмосфере моей книги не столько аутентичность, сколько глубокое содержание. Поверхностный взгляд на историю меня не устраивал.

Поступки и мысли героев логичны и сообразными тому времени. Пришлось прочитать не только "Повесть временных лет" монаха Нестора и "Историю Государства Российского" Карамзина. Не смотря на мой и общественный пиетет к летописцу самодержавия, я обнаружил колоссальный провал в трактовке им событий, связанных с ассимиляцией пришлых варягов и славян в период от Рюрика до провозглашенного Церковью крестителя Руси князя Владимира.

Несостыковки и явное пренебрежение источниками, дошедшими из болгарского царства времён царя Симеона, из Византии времён патриарха Фотия, издававшего тогда свои гомелии, Василевса Льва Vl Философа, написавшего несколько трактатов, заставили меня копнуть глубже. И я нашёл несколько альтернативных, скрытых доселе версий, в том числе касающихся происхождения княгини Ольги. Кстати, на самом деле именно она, а не князь Владимир, осуществивила первую, мягкую попытку крещения Киевской Руси и усовершенствовала форму правления государством.

Наибольшее доверие при штудировании разных источников у меня вызвал российский историк Прозоровский и, как ни странно, византийские и болгарские монахи. Напитавшись знаний, я ощутил себя первооткрывателем и приступил к роману, повествующему о зарождении на территории славянских племён в контексте основания новой величественной империи, которую греки сперва называли "Северной Скифией", но вскоре и своё Понтийское море ромеи окрестили Русским, предпочитая дружить с Русью и использовать её военную мощь.

Информер: Связано ли создание вашего произведения о периоде раннего Средневековья с тем интересом, который сегодня вызывают сериалы "Викинги" и "Игры Престолов"?

В.Е.: Сериал "Викинги" о похождениях ярла Рагнара Лодброка, его походах на Париж, Нортумбрию, Уэссекс и Мерсию, увлекателен, как и "Игры Престолов", снятые по книгам великолепного мастера фентэзи, сопряженного с политической целесообразностью, Джорджа Мартина.

Но не только в этих работах так красочно отражён период раннего Средневековья. Есть много других фильмов и книг, которые меня вдохновляли. Но сняты и изданы они, в основном, на Западе, а наша история того же периода не менее занимательна.

Представьте себе: в моем романе оживают, любят и действуют княгиня Ольга, которую русы выкрали из хазарского плена, молодой княжич Игорь, борющийся за влияние в дружине с амбициозным ярлом Свенельдом, ключница Малуша, дочь правителя древлян Мала, предполагаемая мать крестителя Руси князя Владимира. Эти герои ведут каждый свою войну за выживание в жестоком и запутанном мире, когда интриги соседних империй, искушённых и коварных, намного изощреннее политики зарождающейся страны. Они учатся на ходу, проигрывают и побеждают, проявляя как милосердие, так и вынужденную жестокость.

Так, княгиня Ольга, благодаря которой в Киеве возвели первый христианский храм, инициировала казнь целого города в отместку за убийство мужа. Но у неё не было выхода. Воеводы из варягов и языческие племена иначе не восприняли бы её, как регентшу при малолетнем Святославе, который и копьё то не мог бросить. Так что наша Российская история даст фору аналогичному периоду западной историографии. Именно из нее следует черпать вдохновение. Наш пеплум не менее увлекателен и так же окружен мифами в силу скудости информации и подобострастия летописцев.

Информер: Означает ли это, что ваш новый роман будет полон вымысла? И почему вы назвали его "Царьград"?

В.Е.: Если в произведении нет вымысла, оно не художественное. Если нет прямой речи, мыслей, толкований, которые автор вкладывает в уста реальных и мнимых мудрецов или глупцов, протагонистов и их антагонистов, то получится лишь сухое изложение, а не роман. Я писатель, издавший шесть книг в крупнейших издательствах России. Общий тираж моих романов в бумажном исполнении перевалил за 100 000 экземпляров, а количество скачиваний на пиратских, будь они неладны, сайтах приближается к миллиону.

"Царьград" – моя седьмая вещь. События в романе развиваются на фоне подготовки нашествия на столицу Византии. Сам поход есть мечта и одновременно фатум. Его нельзя ни отсрочить, ни обойти. Неприступная цитадель манит варягов-берсерков легкой наживой или славной смертью в честь главного бога скандинавского пантеона Одина. Эту же мечту они привили славянским федератам. На благо, или на беду? Неизвестно.

При этом только вещий Олег осознает, что сам поход не обязательно будет победоносным, он может принести и крах его вожделенной идеи легализовать свою власть в глазах покоренных племен. Поражение или слабость способны вызвать бунт, могут стать катализатором неповиновения сильных ярлов, спровоцируют их восстание против только что зародившейся династии Рюрика.

Сражение за Константинополь, столицу ромеев, именуемую в славянских летописях Царьградом – один из ключевых эпизодов романа. Баталия за гавань Золотой Рог, преодоление флотом русов железной цепи, натянутой с фортов на противоположных берегах, бой с "бессмертными" – гвардией императора и несокрушимой греческой тяжелой конницей-катафракториями, дипломатическая схватка с супругой василевса Зоей Карбонопсиной по прозвищу Углеокая… Все это описано в моей книге очень подробно.

И происходит это у крепостных стен столицы мира, как звали тогда Царьград, в богатейшем городе древнего мироустройства, предпочитавшем откупаться от своих врагов лишь потому, что те довольствовались крохами с византийского стола и за звонкую монету легко превращались из врагов в наемников.

Однако, для Царьграда наступили мрачные времена. Со всех сторон одолевали враги: сарацины, болгары, печенеги. Как гром среди ясного неба нагрянули с Севера русы. Их флот уступал византийским триерам и дромонам, не обладал современным по тем временам вооружением и так называемым "греческим огнем". Но русы не боялись смерти и не были изнежены праздной жизнью. Их дух ковался в набегах. Они превращались в новых завоевателей, подобных Атилле, пришли огромной армией и потребовали уважения. Захотели, чтобы василевс говорил с ними на равных.

Вот в такой атмосфере пересекаются несколько сюжетных линий книги, в том числе любовных историй. Поход на Царьград подталкивает к ускорению этих взаимопересечений, ведет к неожиданным судьбоносным для целых стран и народов развязкам, вскрывает застарелые обиды, рушит ожидания романтиков и вызывает восстания как недовольных чужеземной властью древлян, так и мстительных варяжских ярлов, считающих себя вправе оспорить верховенство Рюрика.

Киев после ухода войска ослаблен. Княгиня Ольга с малолетним Святославом на руках одна в бражном зале. Вот она, абсолютная власть, бери ее прямо сейчас, без сопротивления…

Главный антипод ушедшего в поход княжича Игоря, единственного наследника Рюрика, воевода Свенельд. Ему не нравится ущербное положение простого военачальника. Он мнит себя ярлом, ненавидит удачливого регента за то, что тому первому пришла в голову гениальная идея сделать из покоренных племен единую нацию с общими богами, сформировать огромную армию.

Свенельд – единственная оставшаяся в Киеве фигура, способная возглавить и осуществить мятеж. Он легко может взять власть в отсутствие Олега и его соправителя Игоря. Но он совершает роковую ошибку, надеясь, что получившие вольности славянские бояре и контролируемые ими племена останутся в стороне в борьбе за престол Руси. Им дали равные права, заразили манящей мечтой и позволили участвовать в походе на Царьград!

Вот почему книга называется "Царьград". 

Информер: Владимир Максимович, вы являетесь специалистом в сфере информационной войны, не так ли? Было ли во времена похода на Царьград войска русов такое понятие, как контрпропаганда?

В.Е.: Однозначно да. Был и шпионаж. Лазутчики действовали под видом обычных купцов.

Контрпропаганда – это особая категория. Некоторые военачальники и полководцы ее недооценивают, заведомо обрекая себя на поражение. Контрпропаганда на завоеванной территории является необходимым условием успешной операции и удержания доминирующего положения.

В этой связи мне очень импонирует позиция испанского философа Ортеги-И-Гассета, изложенная им в "Восстании масс". Этот теоретик обосновал тот факт, что правитель только там реально имеет власть, где народ его поддерживает.

Например, Наполеон, оккупировав Испанию и посадив на испанский трон своего родственника, фактически не управлял завоеванной страной. Не наслаждался спокойной властью.

Поэтому, заигрывание с населением, борьба на народную поддержку, были главными задачами информационного воздействия на оккупированных территориях во все времена. Наполеон в Египте заставил одного из своих маршалов принять ислам в угоду местным традиционным верованиям. Подражал Наполеону и Гитлер, заигрывая с кавказцами, румынами, болгарами, украинским Бандерой руками Абвера, и другими своими сателлитами.

Вещий Олег за много веков до этого, когда советчиками у правителей были лишь ведуны и волхвы, интуивно ли либо осознанно, осуществил наиболее масштабное теологическое переприсягание. Он фактически предал весь свой языческий пантеон в угоду славянским богам. Перед ним стояла высшая политическая цель, и он пожертвовал традиционной религией, безусловно столкнувшись с сопротивлением окружения. Именно этот его шаг послужил созданию общей для варягов, и славян идеологии, формированию единого войска, пока еще под управлением привилегированной верхушки из варягов, одноко с возможностью невиданного доселе социального лифта для отличившихся славянских бояр и воевод.

Через несколько веков эти отличия сотруться вовсе. Ассимиляция даст жизнь новому этносу, который станет доминантой империи, и не взирая на междоусобицы и монголо-татарское нашествие, в будущем станет цементирующим фактором общего противостояния внешней угрозе. Так было в давние времена. Так происходит и сейчас. Никакие силы не могут разрушить ту связь, которая объединяет, к примеру русский, белорусский и украинский народы.

Информер: Ваша диссертация на тему "Религиозный фактор в системе информационной безопасности России: военно-политический анализ" как-то помогла в создании исторического романа?

В.Е.: Что касается, религиозного фактора, то недавний крестный ход в Киеве был очень показателен. Сотни тысяч людей сообща молились о мире, а украинские националисты заметили лишь происки московских попов.

Вы в начале нашего разговора упомянули мой первый роман "Леди Gun". В нем ведь речь шла не только о бандитских войнах 90-х, но и о разделе общей православной церкви на Украине, учиненной по заказу националистов. Автокефалия, к слову, так и не признана константинопольским патриархом. Раскольники не раз обращались с просьбой о канонизации, но получили твердый отказ.

Религия в политике играет невидимую, но очень существенную роль. Так было во все времена. И во времена Царьграда особенно. Неслучайно княгиня Ольга крестилась в Царьграде. Это описано в моем романе. На мой взгляд, именно она, а не ее внук, равноапостольный князь Владимир, славившийся буйным нравом, является первокрестителем Руси.

Политология не может существовать без истории. Это два берега одной реки. И зовется эта река Истиной.

Как я уже сказал, перекраивание истории сообразно политическому заказу, поворачивает все вспядь, меняет русло, оболванивает целые поколения. Большую реку под названием Истина переименовывают в локальные Правды.

Долина превращается в пойму, уничтожаются живительные посевы, начинают произрастать сорняки. Застойная вода приобретает специфический болотный запах. Корабли с людьми застревают на мелководье, туда завели их новые шкиперы, которые понятия не имеют о судоходстве и лишь умножают хаос.

Может, это излишняя образность, да и не нужен сейчас эзопов язык. Лучше сказать прямо: украинская власть – те самые лоцманы, которые посадили на мель наш общий корабль, прекрасный, из бревен разных пород, проклепанный в общей кузнице сверкающей на солнце медью, с шитыми парусами из добротного льна, с невиданным по красоте резным форштевнем. Но он будет построен вновь, так как существует историческая память народов, которая запоминает красоту и величие. А величие создается общими усилиями…

Информер: Спасибо за познавательный и интересный разговор.

В.Е.: – Вам спасибо за интервью.

Обсудить
Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх