В Севастополе есть два памятника, один из которых вызывает весьма сильные, но, порой, противоречивые чувства, а другой создаёт сильнейший психологический и эмоциональный дискомфорт. На Малаховом кургане монумент представляет собой усечённую мраморную пирамиду, увенчанную крестом, на диоритовой плите.
Первоначально здесь был просто деревянный крест. В 1872 году Инженерное ведомство установило на его месте памятник, который пострадал в ходе Великой Отечественной войны. С течением времени, после ряда изменений и последующих реставраций, происходивших в том числе и в советский период, он приобрёл сегодняшний вид.
Примерный перевод с французского гласит:
«Их воодушевляла победа и объединила смерть. Такова слава храбрых, таков удел солдата».
Данный памятник установлен на братской могиле, в которой покоятся останки русских и французских солдат, погибших во время штурма Малахова кургана французскими войсками в августе 1855 года. Французы хоронили наших воинов вместе со своими, отдавая дань мужеству и героизму защитников стратегической высоты. Это общеизвестный факт к которому относиться можно по-разному. Ведь никто «союзников», в том числе и французов, в Севастополь не звал, и принесли они на нашу землю смерть и разрушения.
Уже после оставления нашими войсками города, врагом был осквернен склеп, находящийся в недостроенном Соборе Св. Равноапостольного князя Владимира (в 1854 г. строительство было приостановлено, ввиду начавшихся военных действий, - прим.автора).
Еще в 1851 году на месте будущего храма, в специально построенном склепе, похоронили адмирала М.П. Лазарева. Во время Крымской войны здесь же были погребены его ученики и сподвижники: адмиралы В.А. Корнилов, В.И. Истомин, П.С. Нахимов, погибшие на бастионах Севастополя.
В своё время, но ещё в разных званиях, все будущие четыре адмирала на линейном корабле «Азов» участвовали в Наваринском сражении: М.П. Лазарев - капитаном 1 ранга, был командиром «Азова», П.С. Нахимов – лейтенантом, В.А. Корнилов – мичманом, В.И. Истомин - гардемарином. За боевые подвиги в сражении линейному кораблю «Азов» было дано право, в качестве кормового флага, поднимать Георгиевский флаг.
Факт же глумления над прахом адмиралов, бесспорно, был омерзителен по своей значимости и постыден для так называемых «высоко цивилизованных» европейцев из числа французов, коими они себя считали на тот момент по отношению к русским варварам.
Войны, к сожалению, являются неотъемлемой частью истории человеческой цивилизации. Скорее даже, к ещё большей досаде, «доминантой эволюцией» человеческой истории во все века и на всех континентах. Но война войне – рознь. При всех присущих ей жестокостям, крови, страданиям, мучениям и смертям.
Одно дело, если весь этот ужас начинается и заканчивается на поле боя между воюющими армиями и солдатами противостоящих друг другу армий, и совсем другое, когда война становится механизмом тотального уничтожения абсолютно всего населения страны противника, включая немощных стариков и беспомощных младенцев. В самых запредельных для осмысления человеческим разумом формах и проявлениях. Армия превращается в такой многомиллионный механизм насилия, мародёрства и убийств.
В братской могиле на Малаховом кургане под памятником с надписями на двух языках покоятся воины, которые были достойными друг друга в кровопролитной и ожесточённой схватке. Французы взяли Малахов курган. Мы проиграли в том бою. Но побеждённые были с почестями захоронены вместе с победителями. Такие были времен, такие были войны. Такие были понятия и отношения между воюющими. Естественно, что это нисколько не умаляет факт агрессии со стороны французской армии, но сейчас, в сравнении с другим памятником на севастопольской земле, этот крест вызывает именно те самые сильные и противоречивые чувства.
Уместно ли подобное захоронение в принципе? Особенно – после факта осквернения могил наших адмиралов? Для непосредственных участников с нашей стороны в обороне Севастополя в 1954-1955 годах эта могила, кроме трагических по существу, но отнюдь не неприемлемых эмоций по отношению ко всей французской армии и ко всем служившим в ней воинам, не вызывала.
В общественном сознании граждан России это захоронение воспринималось как просто солдатам, пусть и противникам, погибшими в сражении, но никак не садистам, серийным убийцам в военной форме, насильникам, мразям или законченным ублюдкам в мундирах, оскверняющими нашу землю даже своим прахом.
Отдельные же мародёры, такие как посягнувшие на могилы адмиралов, увы, были во всех войнах и, увы, во всех армиях. Нашим пращурам, бесспорно, было виднее и понятнее: французы поступили вполне достойно по отношению к нашим павшим. Мы, и тогда и сейчас, сохранили и сохраняем понимание, не посягнув и не посягая на их решение.
Но есть в Севастополе и другой «братский» памятник, выходящий за рамки разумных решений. Под которым нет братской могилы, но от которого веет тем самым сильнейшим психологическим и эмоциональным дискомфортом. Там – тоже крест, и тоже – над надписью на двух языках.
Он был сооружён в виде стелы на стилобате где-то в 200 метрах от Музейного историко-мемориального комплекса Героическим защитникам Севастополя «35 береговая батарея» и выглядит так:
Надпись на нём гласит:
В части краеведческой литературы он носит название «памятника примирения». Был установлен в 1995 году по инициативе немецкой стороны в «украинский» период истории Севастополя. Стоит особо отметить, что его открытие было осуществлено 22 июня 1995 года. В день, когда ровно 40 лет назад на нашу Родину обрушились тотальная смерть и тотальное уничтожение практически всего населения Советского Союза.
Эти миллионы смертей в течение мучительно долгих четырёх лет с 1941 по 1945 годы, нашим отцам, матерям, дедушкам и бабушкам несли миллионы человекообразных существ, а не отдельных мародёров, в том числе, и в форме немецкого вермахта. И теперь, кого загнали в землю у нас, здесь, в Севастополе в мае 1944 года, на русском языке из-под латинского креста предлагается «отдание чести». Нам предлагают «поскорбить» над насильниками и убийцами, заливших наше Отечество кровью наших соотечественников?
То, что совершили в Одессе и вытворяют, «поскорбившие над коричневой чумой» современные укро-фашисты в Донбассе и на Луганщине не требует ни дополнительных пояснений, ни дополнительных аргументов, ведь фашизм и нацизм – есть абсолютное зло. Любые его носители в умах или в делах – нелюди. Так о каком примирении и с кем может идти речь? С теми, кого в Нюрнберге осудили за преступления против человечности?
Очевидно и то, что подобное примирительное сооружение является абсолютным оскорблением не только воевавших в Севастополе, но и вообще всех советских солдат и офицеров, погибших и победивших в той страшной Великой Отечественной войне. Всех умерших и выживших в блокаде Ленинграда. Всех замордованных в фашистских лагерях смерти, расстрелянных и повешенных, умерщвлённых немецкими фашистами граждан других стран
Возле села Гончарное (Варнаутка) под Севастополем есть кладбище останков немецких солдат, получивших смерть «в награду» за «свои заслуги» перед человечеством. Да только это – не примирение, ибо прощения за содеянное ими нет и не будет во веки: ни на земле, ни на небе.
Это – НАПОМИНАНИЕ.
В том числе тем самым ветеранам вермахта, их детям, внукам и правнукам, по чьей просьбе и была сооружена эта «памятная конструкция» с крестом. Кладбища в селе Гончарном для них - более чем с избытком на нашей земле. Этому «памятнику примирения» не место ни в Севастополе, ни в России.
А. Ерошевич
Обсудить 
